Пакистанский закон о богохульстве позволяет арестовывать детей за ошибки в диктанте, а взрослых — за анекдоты и неправильное отношение к мусору
Евгений Пахомов.
Пакистанский закон о богохульстве считают едва ли не самым одиозным из всех существующих, хотя он действует в государстве, где жизнь регулирует не шариат (в отличие от продвинутых арабских монархий), а светское законодательство. Вот только этот закон в здешнем праве особняком: с печальной регулярностью мир облетают новости о скандалах, которые рождает борьба с богохульством в этой стране.
Вот, к примеру, дело Асии Биби, простой крестьянки, приговоренной к смерти за то, что она, по утверждению соседей, произнесла нечто богохульное во время бытовой ссоры по ходу полевых работ. Или недавний скандал с девочкой Римшей Масих — ее обвинили ни много ни мало в сожжении Корана. Обе истории банальны в том смысле, что никто никого намеренно не хулил и ни в какие храмы не вламывался. Но стали скандальными: в обоих случаях смертная казнь грозит христианкам, за них вступился мир, их дела теперь кочуют по местным судам.
Скандалы, впрочем, еще скандальнее, чем кажется борцам за права христиан. В первом деле — с Асией Биби — подоплеку конфликта местная пресса видит в плохих отношениях между двумя семьями, что живут по соседству. А реальной причиной преследования Римши Масих называют спор за землю с христианской общиной. Больше того, во втором случае следствие пришло к выводу, что обожженные страницы Корана подбросил не кто иной, как имам местной мечети. Сейчас Римшу выпустили под залог, а имама вот задержали. Впрочем, следствие продолжается...
Так каким же чудом закон о богохульстве из средства защиты веры стал орудием выяснения отношений? Да и вообще — для чего он был принят?
Начать стоит с того, что принимался он не для борьбы с христианами и достается не им одним. В 2005 году комиссия христианских епископов Пакистана (христиан здесь около 3 процентов) сообщила: с конца 1980-х, когда был введен закон о богохульстве, по нему были обвинены 647 человек, половина — мусульмане. Это значит, что каждый месяц за богохульство в тюрьму попадали трое. Правда, до суда доходили не все дела.
В тюрьмах таких заключенных называют "арестантами генерала Зии" — по имени диктатора Зия-уль-Хака, который правил страной с 1977 по 1988 год. Генерал этот на пути к власти свергнул, а затем повесил весьма популярного политика Зульфикара Али Бхутто (отца Беназир Бхутто). Понятно, что после такого начала генерал Зия остро нуждался в поддержке в обществе и, не найдя таковой, сделал ставку на исламизм.
Чтобы привлечь симпатии радикалов, он инициировал ряд законодательных актов. Один из них, закон о богохульстве, внес изменения и в УК, статья 295 (часть С) которого отныне гласила, что наказан будет "любой, кто оскорбляет святое имя Пророка в слове, письме или деле или в видимых представлениях, или тот, кто будет допускать прямые или косвенные инсинуации о Пророке". Наказание устанавливалось вплоть до смертной казни, а неясность формулировки о "прямых или косвенных инсинуациях" открывала серьезный оперативный простор.
Поначалу, правда, на этот закон не обратили внимания. Больше шума наделали инициативы о побивании камнями за супружескую измену или о публичных порках на стадионах. Но когда генерал погиб в авиакатастрофе, эти грозные законы дезавуировали. А вот закон о богохульстве остался. И дела пошли.
Школьный учитель из города Чаквала вздумал порассуждать о мусульманском праве на многоженство, вроде даже какой-то анекдот рассказал. Увы, среди слушателей нашлись недоброжелатели. Они донесли. Учитель в итоге 10 месяцев отсидел, а его дочь теперь жалуется на травлю в школе.
Ладно бы анекдоты. Еще, советуют мои пакистанские знакомые, ни в коем случае не следует выбрасывать на помойку пепел от сгоревшей бумаги — было несколько случаев (в их числе дело Римши Масих), когда "особо внимательные сограждане" исследовали мусор и находили на обожженных клочках священное имя Пророка. В самом деле, ну трудно ли в мусульманской стране найти газету или журнал, в котором ни разу не поминался кто-нибудь по имени Мухаммед?
Еще история. Некто Ахтар Хамид Хан, правоверный мусульманин, видный борец за права неимущих (его за это недолюбливали местные власти) и руководитель благотворительной организации решил проявить себя в поэзии и написал для детей невинное стихотворение — про льва. И тут же попался: уволенный им за нерадивость сотрудник донес, что там есть "указание на богохульство". Какое — неясно, стихотворение из печати изъяли, цитировать на память нельзя — сам загремишь. Зато уж местные власти отыгрались по полной: в тюрьму Ахтар еще не попал, но про благотворительность забыл и думать. Бегает по судам.
Еще был случай, когда учитель обвинил ученицу в "богохульной описке" в диктанте. Еще — когда нерадивый доктор донес на главврача клиники за то, что тот, осерчав на него за плохую работу, выбросил в урну бумагу со священным именем (как выяснилось, это была визитка доносчика, которого тоже звать Мухаммед)... В общем, можно не продолжать. Закон о богохульстве стал уникальным инструментом давления на соседа или начальника.
Он уже породил профессию — ученые богословы могут оспорить (или, наоборот, доказать) в суде обвинения в богохульстве. Но самое жуткое, что Закон о богохульстве взяли на вооружение радикалы: не дожидаясь судов, они стали практиковать самосуд. С 1990 года не меньше полусотни человек стали жертвой досудебных расправ после обвинений в богохульстве, некоторые из которых суд потом отметал.
Власти, похоже, и сами теперь в заложниках у закона о богохульстве. Они не раз пытались инициировать отмену или хотя бы смягчение нормы, но сталкивались с острейшим сопротивлением радикалов — те грозят не останавливаться ни перед чем. И слово держат: за попытку отмены этого закона был убит в 2011-м один из влиятельных либералов губернатор провинции Пенджаб Салман Тасир (он хотел помиловать ту самую Асию Биби). Губернатора застрелил его же охранник (см. "Огонек" N 2 за 2011 год). Следом был убит министр по делам меньшинств Шахбаз Бхатти. Ответственность за убийства взяло радикальное движение "Талибан". Его представители объяснили: раз министр выступил против закона о богохульстве, он сам богохульник.
Местные аналитики обращают внимание, что пакистанские талибы уже провозглашают себя защитниками права: "Если вы не будете исполнять собственные законы, их будем исполнять мы". При этом "защитники Пророка" готовы вершить суд не только над самими богохульниками, но и занимаются, так сказать, профилактикой.
То толпа студентов медресе, подученная радикальным муллой, ворвется в видеомагазин и потребует прекратить "безбожный бизнес" (изображение человека, по канонам ортодоксального ислама, есть грех). То какие-то молодчики разобьют фотокамеру интуристу — мол, пытался на улице фотографировать мусульманок. Знакомый журналист в Пакистане так объясняет мне суть происходящего: "Бояться надо не Всевышнего, а тех, кто называет себя его слугами. Поди узнай, кому еще придет в голову в них записаться?"
